– Что это? Тут везде ламы, – сказал Роан, как будто бы только сейчас прозрел.

После того, как все пошли спать, я встретила Роана в холле между его старой спальней и комнатой для гостей, в которой не без умысла поселила его мама.

Мы впервые легко и свободно посмотрели друг на друга. Нам нечего было опасаться, не от чего защищаться. Довольные, мы смотрели друг на друга с каким-то бесстыдным восторгом.

– Да, действительно, тут полно лам, – сказала я. – Привет. Еще раз привет, мальчик.

– Привет, воробышек.

Он поднял меня на руки и отнес в свою старую комнату. Мы поделили узенькую кровать. За окном над Даншинног подмигивала луна. Звезды становились все более блеклыми.

– У меня так все ноет, я еле-еле могу двигаться, – сказала я.

– А я и не прошу тебя двигаться. – Роан накинул я нас одеяло. – Я постараюсь не тащить его на себя. Я никогда не оставлю тебя одну в темноте. Никогда не повернусь к тебе спиной и не столкну с кровати. Даю слово.

– Звучит так, как будто это относится не только к кровати. – Я спрятала его лицо в своих руках, лаская его.

Он наклонил свою голову к моей. Я почувствовала на его щеках слезы.

– Скажи мне просто: “Добро пожаловать домой”.

Я сказала.

Глава 20

– Мы с Эваном возьмем с собой Мэттью поохотиться этой осенью, – сказал Хоп Роану. Эван жадно поинтересовался:

– Может, Мэттью и не охотится вовсе – все-таки врач-ветеринар. Кто его знает.

– Хорошо, тогда на рыбалку, – деловито исправился Хоп. – Он же не лечит рыб.

Все сложное они, как дым, пропускали через простое – сходить в лес, приобщиться к природе. Дружба возникнет сама собой – без лишних дискуссий и выяснения отношений.

Брэди, как всегда, энергично свел все к деньгам.

– Тебе нужно застолбить здесь место, Роан. Я тебе скажу два слова. Только два. Подумай на досуге. Оптовый универсам.

– О! Я подумаю, – торжественно пообещал Роан. Мы были так веселы, легкомысленны, так заняты друг другом, что предпочитали проводить все время вместе на озере, не видя больше ни души.

Роан и Мэттью решили построить рядом с озером ангар. С Аляски пароходом доставили собак и птиц. Один из попугаев Твит тут же укусил Ренфрю.

Поэтому попугаи временно переехали жить к Роану и ко мне.

Начался июль, солнце грело сильней, решетки для барбекю были очищены, арбузы охлаждены. На городской площади развесили флаги и сколотили сцену. Маленькие дети готовились к предстоящему публичному унижению.

Четвертое июля в Дандерри очень пестрое, красное, но больше всего зеленое. Что поделаешь – ирландцы.

Маршировали эльфы.

Маленький народ выглядел совершенно несчастным в ирландской версии “Волшебника из страны Оз”.

– Почему мы должны делать это? – прошептала мне Аманда, недовольная зеленым пером на зеленом берете, зеленым платьем эльфа и всем на свете. – Тетя Клер, я ненавижу это дерьмо.

– Молодец, – прошептала я в ответ.

Вокруг меня было море разрумянившихся личиков ребятишек в зеленых платьях или зеленых пиджаках, зеленых бриджах и зеленых башмаках. Повсюду сновали их обеспокоенные матери. Наш громогласный клан готовился к очередному торжеству.

– Тетя Клер, ну почему мы должны делать все это? – повторяла Аманда.

– Потому что вам всем когда-нибудь захочется показывать своим детям нелепые фотографии, а то и видеопленки.

Она застонала.

Я почувствовала некое удовлетворение. Мне повезло: я выполняла все эти штуки до того, как у всех появились видеокамеры.

Подошел Джош. Он поднял Аманду на руки и посмотрел на нее сияющими глазами.

– Папа, – серьезно сказала она. – Я похожа на зеленый турнепс с рыжим хвостиком.

– Ты красивая, – возразил он. – Мне бы хотелось, чтобы ты оставалась в этом наряде до приезда Лин Су. Она появится к вечеру. Я хочу сфотографировать вас вместе с ней и с Мэттью. Идет?

– Конечно, но пусть тогда Мэттью тоже наденет что-нибудь зеленое.

– Как скажешь, принцесса эльфов.

Аманда засмеялась. Джош и я обменялись довольными взглядами. Он недавно познакомил Лин Су с семьей. Она оказалась умной и милой. Джош, совершенно очевидно, был ей не безразличен. Она сумела понравиться Аманде.

В общем, мама надеялась, что дело идет к свадьбе.

Аманда помахала Роану, который поднимался вверх по улице туда, где толпилось больше всего Мэлони самых разных возрастов. Он засмеялся, остановившись рядом. Большой, красивый. Я улыбнулась ему и скорчила рожицу, означавшую: “Ах, в каком я ужасе от всего этого хаоса”.

Я погладила по головкам несколько маленьких Мэлони и дернула за хвостик Аманду.

– Все в порядке, маленький народец. Ирландского вам счастья. Поверьте – вам повезло, что вас не заставили отплясывать чечетку.

По обе стороны от Роана, меня, Мэттью и Твит стояли десятки Делани и Мэлони. Мама улыбнулась нам, глядя поверх своих солнечных очков. Папа суетился со своей видеокамерой. Целая толпа щелкающих аппаратами тетей, дядей, кузенов расступилась, чтобы мы выбрали себе удобное место. Обычно Мэлони и Делани ведут себя иначе, крепко толкая друг друга локтями в борьбе за место в тени.

Мэттью с трудом удерживал на бедре малыша Хопа и Джинджер по прозвищу Эрп. Тот самозабвенно грыз тающий фруктовый рожок.

Парад начинался.

Сооружение с подъемной пожарной лестницей пришло в движение. Роан сзади обнял меня и взял за руку.

Машины чуть продвинулись вперед. Хоп и Эван – добровольные командиры пожарной команды – сидели на самом верху и, веселясь, как мальчишки, забрасывали нас зелеными мятными конфетами.

Эрп от восторга выплюнул кусок мороженого прямо в ладонь Твит, она завизжала от неожиданности и, взмахнув рукой, попала холодной ледышкой между глаз стоящему рядом Брэди. Эван и Хоп так хохотали, что чуть не свалились с пожарной машины. В руках членов семьи Мэлони щелкали и шипели десятки камер.

Мимо, играя “Я горд тем, что американец”, прошел оркестр средней школы. Группа моих наиболее музыкальных дядей во главе с дядей Двойном наяривала визгливую ирландскую джигу на скрипках, немыслимых каких-то трубках, жестяных свистках и барабанах.

Мне было хорошо, я ощущала себя уверенной, любимой, защищенной.

Я вспомнила тот давний карнавальный день, Рони Салливана, стоящего у сцены, нас обоих, изолированных от остальных нашей униженностью и объединенных же ею.

Я вспомнила рождественский парад, разгромленный Большим Ровном.

Сегодня мы были вместе. И прошлое оставалось прошлым – не более того.

И вдруг – весь парад развернулся в мою сторону.

Музыканты дяди Двейна остановились и перестали играть. Аманда махала мне своим зеленым флажком. Собравшиеся вокруг люди посмеивались, глядя то ли на меня, то ли на Роана, то ли на нас вместе.

– Это еще что за новости? – прошептала я. – Может, они думают, что мы прячем мешок с золотом и сейчас начнем раздачу?

– Ш-ш-ш, подожди, – Роан напряженно вглядывался в толпу.

Я повернулась и изумленно на него посмотрела. В его лазах пряталась какая-то тайна. Я оглянулась вокруг. Аманда хитро улыбалась. О, это был явный заговор.

Дядя Двейн начал играть на скрипке старинную ирландскую балладу. Подбежали и выстроились в неровную линию ребятишки: каждый держал в руках зеленую букву алфавита.

И вот перед всей семьей, перед всем городом, перед всей вселенной появился огромный вопрос:

КЛЕР, ТЫ ВЫЙДЕШЬ ЗА МЕНЯ ЗАМУЖ?

Я вывернулась из рук Роана и приложила ладони к пылающим щекам. Я еле сдерживалась, чтобы не расплакаться от счастья. Его глаза тоже были влажными. В них было столько радости.

– Знаешь, – пробормотал он. – Ты прочла все мои письма, и я подумал, что этим письмом могу поделиться со всеми.

Я, сияя, захромала по улице. Я перестроила ребятишек, повернула некоторые карточки обратной стороной.

Закончив, я повернулась к Роану. Вокруг нас плескался смех, какие-то разговоры – шумовой фон. А я смотрела и радовалась выражению счастья на его лице.